.03 Цыбулько-2016

(1)Поездка в Олепин подарила мне незабываемые ощущения. (2)Утро застало меня не в постели, не в избе или городской квартире, а под стогом сена на берегу реки Колокши. 

(3)Но не рыбалкой запомнилось мне утро этого дня. (4)Не первый раз я подходил к воде потемну, когда не разглядишь и поплавка на воде, едва-едва начинающей вбирать в себя самое первое, самое легкое посветление неба. 

(5)Всё было как бы обыкновенным в то утро: и ловля окуней, на стаю которых я напал, и предрассветная зябкость, поднимающаяся от реки, и все неповторимые запахи, которые возникают утром там, где есть вода, осока, крапива, мята, луговые цветы и горькая ива. 

(6)И всё же утро было необыкновенное. (7)Алые облака, округлые, как бы туго надутые, плыли по небу с торжественностью и медленностью лебедей. (8)Алые облака плыли и по реке, окрашивая цветом своим не только воду, не только легкий парок над водой, но и широкие глянцевые листья кувшинок. (9)Белые свежие цветы водяных лилий были как розы в свете горящего утра. (10)Капли красной росы падали с наклонившейся ивы в воду, распространяя красные, с черной тенью, круги. 

(11)Старик рыболов прошёл по лугам, и в руке у него красным огнём полыхала крупная пойманная рыба. (12)Cтoгa сена, копны, дерево, растущее поодаль, перелесок, шалаш старика – всё виделось особенно выпукло, ярко, как если бы произошло что-то с нашим зрением, а не игра великого солнца была причиной необыкновенности утра. (13)Пламя костра, такое яркое ночью, было почти незаметно теперь, и бледность его ещё больше подчеркивала ослепительность утреннего сверкания. (14)Таким навсегда мне и запомнились те места по берегу Колокши, где прошла наша утренняя заря. 

(15)Когда, наевшись ухи и уснув снова, обласканные взошедшим солнцем и выспавшиеся, мы проснулись часа три-четыре спустя, невозможно было узнать окрестностей. (16)Поднявшееся в зенит солнце убрало с земли все тени. (17)Пропала контурность, выпуклость земных предметов, подевалась куда-то и свежая прохлада, и горение росы, и сверкание её. (18)Луговые цветы померкли, вода потускнела, а на небе вместо ярких и пышных облаков вуалью распространилась ровная, белесоватая мгла. (19)Было впечатление, что несколько часов назад мы волшебным образом побывали в совершенно иной, чудесной стране, где и алые лилии, и красная рыбина на веревке у старика, и травы переливаются огнями, и всё там яснее, красивее, четче, точь-в-точь как бывает в чудесных странах, куда попадаешь единственно силой сказочного волшебства. 

(20)Как же попасть опять в эту дивную алую страну? (21)Ведь сколько ни приезжай потом на место, где встречается речка Черная с рекой Колокшей и где за былинным холмом орут городищенские петухи, не проникнешь, куда желаешь, как если бы забыл всесильное магическое слово, раздвигающее леса и горы. 

(22)Сколько Я ни ездил потом рыбачить из Москвы на Колокшу, не мог я попасть в ту страну и понял, что каждое утро, каждая весна, каждая любовь, каждая радость неповторимы в жизни для человека. 

(23)Тогда-то и вспомнилась мне самая дивная из всех волшебных стран – страна моего детства. (24)Ключи от неё заброшены так далеко, потеряны так безвозвратно, что никогда, никогда хотя бы одну пустяковую тропинку не увидишь до конца жизни. (25)Впрочем, в той стране не может быть пустяковой тропинки. (26)Всё там полно значения и смысла. (27)Человек, позабывший, что было там и как было там, человек, позабывший даже про то, что это когда-то было, – самый бедный человек на земле.                                 

(По В.А. Солоухину*)

* Владимир Алексеевич Солоухин (1924-1997 гг.) – русский советский писатель и поэт, видный представитель «деревенской прозы».