6.02 Смута - Павел I HISTRUCTOR

Прочтите отрывок из работы историка.

«Расположение, или, как тогда говорили, "горячность", которое подчас публично проявляли к цесаревне гвардейцы, усиливалось ещё и тем, что она казалась им нежной и беззащитной, угнетённой людьми плохими, да к тому ж иностранцами, вроде Бирона или членов Брауншвейгской фамилии.

А между тем в глазах гвардии цесаревна была единственной, у кого в жилах струилась кровь Петра,  — да так оно и было! Не только в глазах гвардии, но и народа она была своей, русской.

В гвардейской среде Петра Великого обожали, о нём говорили с восторгом. Списки гвардейцев, тех, кто пошёл ночью <…> года на мятеж, примечательны тем, что состоят на треть из солдат, начавших свою службу ещё при Петре, причём более пятидесяти из них участвовали в Северной войне и Персидском походе. Можно представить себе, как в казармах и на бивуаках такой седоусый дядька рассказывал окружавшим его молодым солдатам о походах с выдающимся полководцем, о его дочери  — красной девице, умнице и помощнице, которую они видели вместе с великим царём. А слушатели у ветеранов были благодарные: из трёх сотен будущих мятежников <…> года сто двадцать человек относились к зелёным юнцам, причём семьдесят три из них были рекрутами из крестьян. Пусть не покажется читателю странным, что в гвардии, оплоте русского дворянства, служили простые крестьяне, а также бывшие посадские, разночинцы и даже холопы. Включение их в гвардию, да ещё в первую (самую почётную) роту Преображенского полка, не было случайностью, а явилось следствием целенаправленной кадровой политики правительства императрицы Анны Иоанновны».