.02 Дощинский-2024

(1)Ночь была особенно тяжёлой. (2)Больной страдал. (3)Сердце так болело, что казалось, будто сквозь него протягивают тугие верёвки. (4)Рядом – доктор, близкий, родной человек. (5)Он непрерывно слушает угасающий пульс Левитана. (6)Даёт лекарства, делает уколы и вновь слушает. (7)Удары более различимы, дыхание ровнее. 

(8)Ещё раз доктор Трояновский вырвал Левитана у смерти. (9)Но каким напряжением сил, какой точностью врачебных мер!.. 

— (10)Спасибо, дорогой Иван Иванович, — скорее угадывает по губам, чем слышит Трояновский. 

(11)Сколько таких тяжких ночей выдержит измученное сердце? (12)Доктор ушёл. (13)Левитан подозвал брата. (14)Адольф Ильич склонился над изголовьем больного. (15)Левитан просил принести все письма, присланные ему за многие годы, и сжечь их. (16)Возражать бессмысленно. (17)Да Адольф Ильич и сам поступил бы так же. (18)Замкнутость характера, редкая сдержанность были фамильными чертами. (19)Двери в личную жизнь у них обоих всегда плотно закрыты. 

(20)Он исполнил суровый приказ брата. (21)Пачки писем летели в огонь. (22)На фоне почерневших от копоти стенок камина мелькали страницы, освещённые пламенем. (23)Левитан смотрел на борьбу красок: чёрной, жёлтой, оранжевой. (24)В памяти возникали имена людей, связанных с ним долгие годы. (25)Он видел, как языки пламени листали страницы с мудрыми, добрыми, а порой озорными строками, обращёнными к нему лучшим другом всей жизни – Антоном Чеховым. (26)Больше ста писем великого писателя поглотил огонь. (27)А вот и маленькая пачка скупого на слова, сдержанного, но так умеющего ценить человека Валентина Серова… 

(28)Мало мы знаем писем этого замечательного художника. (29)Их стало ещё меньше в трагический миг, когда Левитан прощался с жизнью. (30)В письмах – жизнь, которая окружала и питала талант. (31)Они полетели в огонь вместе с деловыми записками Третьякова и Остроухова, отзывами меценатов о картинах и вестями от родных, напоёнными скорбью. (32)Много из-за них было пережито, порой выстрадано, выпито унижения. (33)Всё – в огонь, безжалостно, ни о чём не сожалея. (34)Сердце скоро сдаст. (35)Левитан больше не верит в то, что поднимется. (36)Когда от последней пачки осталась горсть тёмно-серого пепла, похожая на какую-то фантастическую фигуру, больной облегчённо вздохнул. 

(37)Левитан оставил нам своё искусство – наследство художника, он уничтожил письма – наследство человека. (38)Но в этой богато одарённой личности так тесно переплёлся путь художника и человека, что картины Левитана позволят нам дополнить кропотливый труд исследователей и проникнуть в его жизнь. (39)После смерти Левитана в его столе нашли завещательную записку: «Письма все сжечь, не читая по моей смерти. Левитан». 

(40)Адольф Левитан в своё время ничего не рассказал биографам о жизни брата. (41)Он молчал, упорно, хладнокровно и стойко. (42)На все обращения к нему отвечал отказом. (43)Старший брат на тридцать три года пережил младшего и провёл последние годы в Ялте. (44)Многие местные жители помнили высокого человека с чёрной бородой, одетого в тёмное пальто, клетчатый шарф и старую фетровую шляпу. (45)Его часто видели на улицах Ялты. (46)Знали, что этот высокий человек с глубокой проседью в волосах, одинокий и замкнутый, – брат великого художника. (47)Он давал уроки рисования детям, получал маленькую пенсию и все дни проводил в ялтинской библиотеке, где у него даже было своё постоянное место. (48)Там привыкли к его молчаливости, замкнутости, отстранённости. 

(49)Нет, он не написал никаких воспоминаний о брате, ничего о нём не рассказывал, даже уничтожил его документы. (50)Он не нарушил молчания. 

(По С.А. Пророковой*) 

* Софья Александровна Пророкова – искусствовед, известный как исследователь творчества И.Е. Репина и И.И. Левитана.