09 №2. На основе Цыбулько-2022

Л.Н. Гумилёв. Этнография – наука описательная. Она собирает материалы о людях, на нас непохожих. Ещё в Древнем Египте семиты изображались белыми, негры – чёрными, египтяне – жёлтыми, ливийцы – красно-коричневыми. Потом греки обнаружили куда большее число людей, на себя не похожих, и назвали их «этносы»: это слово означает «порода». Славянский эквивалент – «языцы». Вне этноса нет ни одного человека на земле, и каждый на вопрос «Кто ты?» ответит: «Русский», «Француз», «Перс» и т.д., не задумавшись ни на минуту. Почему он именно таков, человек объяснить не может. Дело даже не в родителях. Пушкин, как известно, происходил от эфиопов по материнской линии, и это не мешало ему быть русским человеком.

Корреспондент. В Эфиопии есть памятник национальному поэту Пушкину…

Л.Н. Гумилёв. Да. Американские эфиопы тоже, издавая Пушкина на английском языке, считали его «национальным поэтом». Но это курьёз…

Корреспондент. Если не происхождение, то что же тогда помогает делить людей на «своих» и «чужих», отличать «свой народ» от «не своего», «другого», «чужого»?

Л.Н. Гумилёв. Так вот, даже в лагере, где все мы были одинаково плохо одеты, спали в одних и тех же бараках, питались одинаковой бала́ндой, никто не путался. Меня там спросили об одном человеке (мать у него русская, отец китаец): вы считаете его за своего? Я ответил: да. Почему? Стихи читает по-нашему, ругается по-нашему, ведёт себя по-нашему, характер наш. Совпадает стереотип поведения, именно это и есть определяющий динамический признак этноса.

Корреспондент. Вы полагаете, главное – стереотип поведения, <…> не язык?

Л.Н. Гумилёв. Это очень важный компонент, но не решающий, как и происхождение. Язык можно выучить. Моя мама, например, до шести лет не знала русского языка. «Папа растратил моё приданое», – объясняла бабушка (по-французски), готовя маму в гувернантки. И только когда её стали отпускать на улицу играть в лапту с другими девочками, она выучила русский… Писала-то стихи она по-русски… 

(Из газеты «Советская культура»)

В детстве и отрочестве я, должно быть, слишком много испытал горечи обид, слишком много видел жестокости, злой глупости, бессмысленной лжи. Этот преждевременный груз на сердце угнетал меня. Мне нужно было найти в жизни, в людях нечто способное уравновесить тяжесть на сердце, нужно было выпрямить себя.

Когда жизнь тяжела, неприглядна и грязна, как старое, засорённое пожарище, приходится чистить и украшать её на средства своей души, своей волей, силами своего воображения – вот к чему я пришёл наконец. 

Если бы вы знали, как восторженно делал я это и как порою смешно мне вспоминать о бесплодности попыток моих украсить жизнь, о лучеиспускании света души в пустоту! 

Однажды в тихом городе Тамбове – городе, похожем на скучный сон, – сидя у окна в маленькой комнатке грязной гостиницы, я услыхал в соседней комнате тихий голос, странные слова:

— Горе – вода, счастье – огонь; воды́ больше – тонут чаще, огня меньше – горят реже…

Кто-то резко прервал печальную речь:

— Не люблю людей умней меня! Нет, я, брат, умников не уважаю… Что-о?.. А чёрт с ним! Я это – я!

— Подожди же…

— Я не дешевле её…

Мне показалось, что так говорить может <…> очень интересный и значительный человек.

Через некоторое время он вышел в коридор, и, заранее открыв дверь моей комнаты, я увидал его. Это был сухонький и стройный мужчина, брюнет, с толстыми губами и пристальным взглядом тёмных глаз. Одетый в чесучовую поддёвку и белую фуражку с дворянским околышком, он напоминал выцветшую акварель.

(По М. Горькому)

Внимание! Телевидение Советского Союза начинает третью, последнюю передачу из Соединенных Штатов Америки, из Нью-Йорка, из «Мэдисон Сквер Гардена» о хоккейном матче между сборной Советского Союза и командой «Всех звезд лиги профессионального хоккея НХЛ». Капитаны команд Кларк и Михайлов.

Да, сегодня третий матч. Соперники выиграли по одному разу: 4:2 в пользу НХЛ и 5:4 в пользу Советского Союза. Третий матч решит судьбу «Кубка вызова», как его здесь называют. Ничьей сегодня быть не может. Если за три периода не будет заброшенных шайб, будет назначен четвертый и будут играть до гола. Если и в этой, четвертой двадцатиминутке не будет заброшена шайба, команды будут играть дополнительное время до гола хоть до утра. Словом, кубок сегодня будет вручён победителю.

Последние приготовления – через несколько минут начнётся матч.

У нас играют Михайлов, Петров, Александр Голиков, Стариков, Васильев, в воротах Мышкин. Владимир Мышкин – <…> молодой игрок, выступающий в этом сезоне хорошо. Сегодня у него серьёзное испытание.

В команде всех звезд НХЛ играют Макдональд, 8-й номер, Кларк – 16-й, в защите – Сальминг, 26-й. Видимо, это стартовая шестерка. В воротах профессионал НХЛ Чиверс, 30-й номер… Ему 38 лет, недавний участник матча с «Крыльями советов».

Встречу сегодня судит Хеллемонд на поле. Помогают ему Клод Бешар и Леон Стикл. 

Шарль Делимо получил право бросить шайбу. Шайба вброшена. Сейчас начнется встреча…

(Н. Н. Озеров, комментарий матча СССР — сборная НХЛ, 1979 г.)

— Диалектика – вещь сложная, — спокойно возразил Гирин.

— <…>, например, может быть и такая диалектика: живём мы ещё в далеко не устроенном мире, ещё сильна всяческая дрянь, и ваша болевая сыворотка преотличнейшим образом может быть использована для неслыханных пыток. А что касается секретности, то Вам, научному администратору, должно быть известно, что секреты в науке лишь отсрочка, тем более короткая, чем более общей проблемой Вы занимаетесь. И всё это на фоне успехов нашей анестезиологии выглядит неважно.

— Какую ерунду Вы городите! — не сдержался профессор. — Так, по-Вашему, некоторыми вещами нельзя и вовсе заниматься!

— Есть вещи, которыми нельзя заниматься, пока не будет лучше устроено общество на всей нашей планете, — подтвердил Гирин, — и учёным следует думать об этом. Меня тревожит, например, не слишком ли много кое-где развлекаются с энцефалографами и с лазерами.

— Ну и что?

— А то, что ряд крупных американских физиологических лабораторий занят усиленным изучением прямого воздействия на определённые участки мозга. Вызывают ощущения страха или счастья, полного удовлетворения – эйфории. Пока у крыс и у кошек, но мостик-то ведь узок!

— Послушать Вас, так я вредной вещью занят?

— Я думаю, что так.

— И Вы не хотите работать в моей лаборатории именно по этой причине?

— Прежде всего по этой.

Профессор некоторое время собирался с мыслями и подавлял негодование.

— Вот какой Вы! Но другой работы мы не найдём для Вас в институте! Приглашение, которое Вам послали, мы аннулируем! — крикнул профессор вслед уходившему.

(По И. Ефремову)

Путевые заметки – это заметки путешественника, содержащие в себе описание дорожных происшествий, дорожные впечатления и наблюдения. Путевая заметка является одним из наиболее живых, ярких, интересных, но при этом самых трудоёмких публицистических жанров.

Жанр путевой заметки имеет давнюю традицию. Зарождение жанра путевой заметки в России было связано с необходимостью познакомить русскую общественность с зарубежной жизнью. Эту задачу удалось решить Н.М. Карамзину, чьи «Письма русского путешественника» можно считать истоками русского путевого очерка. Жанр путевой заметки прошёл длительный путь становления и развития. При этом этот жанр показал себя как гибкий, умеющий быстро приспосабливаться к меняющимся условиям жизни. К жанру путевых заметок стали прибегать многие писатели, например, Ф.М. Достоевский, А.И. Герцен, А.Н. Радищев. В <…> произведениях они делились мыслями о будущем России, поднимали проблемы, волновавшие умы российской интеллигенции.

Путевая заметка является одной из самых открытых форм выражения мысли публициста. В ней автор вступает в непосредственное общение с читателем, излагая материал в свободной форме. Автор может использовать элементы статистики, истории, естественных наук, делиться своими взглядами по тем или иным политическим вопросам, рассказывать о своих приключениях, раскрывая мысли и чувства. Публицист в любой момент может остановить ход повествования, связанный непосредственно с путешествием, и вставить в произведение новеллу, лирическое отступление и т. д.

Старые вещи всего лишь знаки, оставленные прошлой жизнью. Иному кажется, что они торчат, как ненужные пни, но для внимательной души годовые кольца хранят размах тенистых крон, что шумели тут, треск морозов, иссушающий зной давнего лета. Мальчишечья наша жизнь вспоминается через вещи ярко и предметно. В детстве с вещами устанавливаются особые отношения, интимные. В детстве вещи разговаривают, живут. Любые вещи, вплоть до рисунка обоев, половики, копилки имеют свои физиономии, свой нрав… Многие из них помнятся всю жизнь, они хранили наши тайны, мы разговаривали с ними. Вещи могут вернуться. С прошлым не стоит окончательно прощаться. Детство рано или поздно напомнит о себе. Дело не в ностальгии. Мы возвращаемся к детству за добром, нежностью, за радостью дождя и восторгом <…> огромностью неба. Конечно, вернуть те чувства нельзя. Зеркала беспамятны. Из их глубины не извлечь былых отражений. Зеркала не стареют, стареют их рамы. Память должна разрешиться воспоминанием, как мысль словом. Ей нужны слушатели, бумага с пером, какой-то предмет.

Город 30-х годов сохраняется памятью бывших мальчишек и девчонок. В этом заповеднике он акварельно обольстителен. На самом деле этот город не был так хорош, но есть в нём черты узнаваемые, неповторимо пылкие. Воодушевление и зов… Сейчас город стал куда красивее, богаче, поздоровел, раздался в плечах. Почему же мы вновь и вновь вглядываемся в его облик, отыскивая в нём прежде всего то, совсем не такое уж благополучное и тем не менее счастливое, прошлое?..

(По Д.А. Гранину)

В 90-е годы XX столетия одним из наиболее активных и социально значимых языковых процессов оказался процесс заимствования иноязычных слов. Иноязычное слово, чаще всего английское, в современном русском контексте – это одна из примет «языкового вкуса эпохи». Русский язык всегда был открыт для заимствований, в его лексике большой процент составляют иноязычные слова разного происхождения. Многие из них настолько прижились в русском языке, ассимилировались им, подчинившись русской грамматике (приняли формы словоизменения и создали словообразовательные гнёзда), что воспринимаются как вполне русские (свёкла, кровать, деньги).

В разные эпохи приходили к нам разные «чужие» слова. Заимствования были требованием жизни. Например, развитие кораблестроения, инженерного дела, различных ремёсел стало источником заимствования голландских, немецких и английских терминов. Но были заимствования, которые диктовались модой, как, например, французские заимствования XVIII – начала XIX века, когда в светской аристократической среде культивировались французский язык, стиль и обычаи галантного общества.

Современные заимствования воспроизводят эти две исторические линии: с одной стороны, это действительно потребности в корне изменившейся жизни (смена политических, экономических, идеологических ориентиров), с другой – привлекательными оказываются не только технические новшества, <…> стандарты жизненного уровня, поведение, общение, вкусы.

В числе пяти внешних чувств человека имеется одно, до сих пор почти не осмысленное… Наши языки выработали пару глаголов: слушать – слышать. Выработали другую: смотреть – видеть. Но в осмыслении нашего чувства осязания и того, что мы можем воспринимать через него, произошла какая-то заминка, несоразмерное запоздание. Мы обычно «осязаем» в смысле механического получения осязательных впечатлений, но отнюдь не осязаем на уровне осознанности этих впечатлений. Как бы «смотрим», но не «видим», «слушаем», но не «слышим». Кто и когда испытывает хоть каплю удовольствия и хоть секунду задумывается над тем, что он чувствует, прикасаясь к предметам обихода, к стенам и полу жилищ, к растениям, к воде, к земле?

По крайней мере, половина человечества, то есть свыше миллиарда людей, ходит босиком. Разумеется, это здоро́во, полезно и удобно. Но одни при этом не испытывают вообще ничего сколько-нибудь заметного, другие – чисто телесное удовольствие, поскольку поступь разутого человека, к этому привычного, вообще легче и свободнее. Если же я знаю, что <…> мой шаг есть прикосновение к телу родимой Земли; что малейшие изгибы почвы, изменения её влажности и сухости, прохладности и теплоты, шершавости и гладкости, мягкости и твёрдости, плотности и рассыпчатости есть не что иное, как её речь ко мне, – я испытываю, кроме телесного удовольствия, непередаваемое чувство, похожее на тёплую, упоительную радость.

(По Д. Андрееву)

В числе пяти внешних чувств человека имеется одно, до сих пор почти не осмысленное… Наши языки выработали пару глаголов: слушать – слышать. Выработали другую: смотреть – видеть. Но в осмыслении нашего чувства осязания и того, что мы можем воспринимать через него, произошла какая-то заминка, несоразмерное запоздание. Мы обычно «осязаем» в смысле механического получения осязательных впечатлений, но отнюдь не осязаем на уровне осознанности этих впечатлений. Как бы «смотрим», но не «видим», «слушаем», но не «слышим». Кто и когда испытывает хоть каплю удовольствия и хоть секунду задумывается над тем, что он чувствует, прикасаясь к предметам обихода, к стенам и полу жилищ, к растениям, к воде, к земле?

По крайней мере, половина человечества, то есть свыше миллиарда людей, ходит босиком. Разумеется, это здоро́во, полезно и удобно. Но одни при этом не испытывают вообще ничего сколько-нибудь заметного, другие – чисто телесное удовольствие, поскольку поступь разутого человека, к этому привычного, вообще легче и свободнее. Если же я знаю, что <…> мой шаг есть прикосновение к телу родимой Земли; что малейшие изгибы почвы, изменения её влажности и сухости, прохладности и теплоты, шершавости и гладкости, мягкости и твёрдости, плотности и рассыпчатости есть не что иное, как её речь ко мне, – я испытываю, кроме телесного удовольствия, непередаваемое чувство, похожее на тёплую, упоительную радость.

(По Д. Андрееву)

В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам, которые являются основой устойчивого развития, жизни и деятельности народов, проживающих на территории Российской Федерации.

Настоящий Федеральный закон определяет правовые основы государственной политики в области охраны окружающей среды, обеспечивающие сбалансированное решение социально-экономических задач, сохранение благоприятной окружающей среды, биологического разнообразия и природных ресурсов в целях удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений, укрепления правопорядка в области охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности.

Настоящий Федеральный закон регулирует отношения в сфере взаимодействия общества и природы, возникающие <…> осуществлении хозяйственной и другой деятельности, связанной с воздействием на природную среду как важнейшую составляющую окружающей среды, являющуюся основой жизни на Земле, в пределах территории Российской Федерации, а также на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации.

 (На основе Цыбулько-2022)

Слово родина связано с родом, отечество – с отчеством, государство по смыслу корня – с господской властью. На первый взгляд ничего общего. Но на самом деле по своему происхождению все три приведенных слова значат, собственно, одно и то же.

Смена слов-терминов отражает исторически изменявшееся представление народа о государственном единстве и государственной власти. При родовом строе это была родина, в Средние века, при господстве патриархальной власти – отечество, а после XVI века, уже в связи с развитием зрелых феодальных отношений господства и подчинения – государство. Суть остается все той же, общий смысл термина не изменяется: во <…> случаях речь идет о «царстве», о «господстве», об «империи», хотя как раз эти слова в подсознании русского человека никогда и не существовали, не накладывали своих смысловых оттенков на его представление о государстве. Понятие об империи, о царстве-государстве нам дано путём введения различных заимствований, в попытках наложить на привычные для русского человека общественные отношения чуждые понятия. Мы же – и во многом благодаря старинным словам! – по-прежнему в отечестве видим родину.

Человеческая культура не отменяет прошлого, на прошедшем крепятся идеи и понятия будущего. Старое представление о государстве по-прежнему остаётся в сердце как символ, единящий нас с предками: родина – земля твоих предков, отечество – земля отцов. Чем древнее корень, тем устойчивее заключённое в нём народное представление о коренном, естественном и жизненно важном.

(По В.В. Колесову)

 (На основе Цыбулько-2022)

Словари, представившие и описавшие русскую синонимию, содержат неоценимый материал для изучения выразительных возможностей языка, его лексических богатств, стилистического многообразия. <…> успехи в создании синонимических словарей русского языка не исключают трудностей в теоретической разработке проблем лексической синонимии.

Само понятие синонимии получает у лингвистов разное истолкование. Лингвисты, стремящиеся дать исчерпывающее определение понятию «синоним», для выделения синонимов предлагают различные критерии. Одни считают обязательным критерием синонимичности слов обозначение ими одного и того же понятия. Другие исследователи берут за основу выделения синонимов их взаимозаменяемость. Третья точка зрения сводится к тому, что решающим условием синонимичности признаётся близость лексических значений слов (при этом в качестве критерия выдвигается: 1) близость или тождественность лексических значений; 2) только тождественность лексических значений; 3) близость, но не тождественность лексических значений).

На наш взгляд, важное условие синонимичности слов – их семантическая близость, а в особых условиях – тождество. В зависимости от степени семантической близости синонимичность слов может проявляться в большей или меньшей мере. Например, синонимичность слов «спешить – торопиться» выражена яснее, чем, скажем, слов «смеяться – хохотать – заливаться – закатываться – покатываться – хихикать – фыркать – прыскать», имеющих значительные смысловые и стилистические различия. Наиболее выраженный характер получает синонимия при смысловом тождестве слов (ср.: здесь – тут, языкознание – лингвистика).

(По И.Б. Голуб)

 (На основе Цыбулько-2022)

Сохранение культурной среды – задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности. А между тем вопрос о нравственной экологии не только не изучается, он даже и не поставлен нашей наукой как нечто целое и жизненно важное для человека. Изучаются отдельные виды культуры и остатки культурного прошлого, вопросы реставрации памятников и их сохранения, но не изучается нравственное значение и влияние на человека всей культурной среды во всех ее взаимосвязях, <…> сам факт воспитательного воздействия на человека его окружения ни у кого не вызывает ни малейшего сомнения.

…Если человек не любит хотя бы изредка смотреть на старые фотографии своих родителей, не ценит память о них, оставленную в саду, который они возделывали, в вещах, которые им принадлежали, – значит, он не любит их. Если человек не любит старые улицы, старые дома, пусть даже и плохонькие, – значит, у него нет любви к своему городу. Если человек равнодушен к памятникам истории своей страны – он, как правило, равнодушен и к своей стране.

(По Д.С. Лихачёву)

 (На основе Цыбулько-2022)

Петербург – северная Венеция, город контрастов, но для меня очень уютный и уже какой-то родной. Город – легенда. Здесь понимаешь, что попал в фокус русской истории, истории, к которой можно прикоснуться. Чего сто́ит только прогуляться вдоль канала Грибоедова или по улице Рубинштейна, где был первый питерский рок-клуб!

Есть в Питере ещё одно памятное место, о котором знают далеко не все. Двор дома номер 5 по улице Блохина – кочегарка, та самая, в которой <…> работал Виктор Робертович Цой. Обычный дом, каких много в спальных районах. Но заходишь во двор и понимаешь – вот оно!

Двери кочегарки закрыты: там сейчас находится музей-клуб «Камчатка», в котором выступают питерские рок-группы. Рядом с кочегаркой на стене висят такие же манекены, как те, что служили декорацией на первом питерском концерте группы «Кино». В центре двора – самодельная сцена, на заднике – большой абстрактный рисунок с надписью «Камчатка». Напротив, на стене дома – мемориальная доска с горельефом – лицо Цоя рядом с шестиструнной гитарой. Стены дома со двора расписаны строчками из песен Цоя – золотыми буквами на чёрном фоне – и его портретными изображениями.

В этом месте есть особая энергетика. Глядела на памятник, и хотелось плакать…
 

(По материалам периодической печати)

 (На основе Цыбулько-2022)

Константин Философ (Кирилл) и Мефодий были создателями славянской письменности и славянской литургии, творцами первого литературного языка всех славян и первой славянской литературной традиции. Они способствовали консолидации и укреплению суверенитета ранних славянских государств. Старославянский (церковно-славянский) язык <…> их деятельности превратился в один из трех языков международного общения в Европе, наряду с греческим и латинским. Его первоначальная близость народно-разговорной славянской речи сделала возможным взаимопонимание между южными, западными и восточными славянами. Он занимал в Восточной Европе такое же положение, как классическая латынь в романском ареале. Уже в ранней славянской традиции слово осмысливалось в единстве теолого-богословского, культурно-исторического и языковедческого подходов. Проблемы сущности языка решались в русле христианской онтологии и гносеологии.

К концу IX века относится оригинальное стихотворное произведение (на старославянском языке) Константина Философа «Прогласъ». В нём слово (язык) понимается как величайшая духовная ценность. Оно толкуется как мощное средство этического созидания, духовного и эстетического совершенствования. Письменности приписывается способность увеличивать эффективность слова. Для понимания слов автор отстаивает необходимость их перевода на родной язык, подчёркивая, что независимость народа невозможна без своей письменности. Обладание своим словом выступает залогом духовного возвышения славян (отсюда славянская мифологема о близости слов «слово» и «славяне», т. е. «обладатели слова»).

<…> научные разыскания А.А. Потебня́ начал с ответа на вопросы, поставленные немецкой философией и языкознанием (в частности, В. Гумбольдтом). Главный из них – о соотношении языка и мышления. 

При чтении его работ складывается впечатление, что, отвечая на эти вопросы, Потебня предвидел именно те коллизии, которые будут волновать последующие поколения гуманитариев. Отсюда непризнание его заслуг некоторыми современниками, но отсюда же и удивительная современность его трудов. Многие мысли и идеи Потебни, высказанные им в общей форме и «по ходу дела» (важность которых он и сам, скорее всего, не сознавал), сформулированные позже другими исследователями, произведут переворот в некоторых областях знания. Это произойдет, например, с намечавшимися у А.А. Потебни идеями разграничения языка и речи, синхронии и диахронии (последнее дано в более современном, чем у Фердинанда де Соссюра, понимании).

Он был создателем или стоял у истоков современных подходов к исторической грамматике, исторической диалектологии, семасиологии, этно- и социолингвистике, фонетике. Способность воспринимать мир сквозь призму языка, убеждение в том, что язык формирует мысль, позволили ему увидеть в мифе, фольклоре, литературе производные по отношению к языку моделирующие системы.

Срочный трудовой договор заключается, когда трудовые отношения не могут быть установлены на неопределённый срок с учётом характера предстоящей работы или условий ее выполнения, а именно в случаях, предусмотренных частью первой статьи 59 настоящего Кодекса. В случаях, предусмотренных частью второй статьи 59 настоящего Кодекса, срочный трудовой договор может заключаться по соглашению сторон трудового договора без учёта характера предстоящей работы и условий ее выполнения.

Если в трудовом договоре не оговорен срок его действия, то договор считается заключённым на неопределённый срок.

В случае, когда ни одна из сторон не потребовала расторжения срочного трудового договора <…> истечением срока его действия и работник продолжает работу после истечения срока действия трудового договора, условие о срочном характере трудового договора утрачивает силу и трудовой договор считается заключённым на неопределённый срок.

Трудовой договор, заключённый на определённый срок при отсутствии достаточных к тому оснований, установленных судом, считается заключённым на неопределённый срок. 

Запрещается заключение срочных трудовых договоров в целях уклонения от предоставления прав и гарантий, предусмотренных для работников, с которыми заключается трудовой договор на неопределённый срок.

В данной исследовательской работе проведено сопоставление языка сказки «Белоснежка» братьев Гримм и «Сказки о мёртвой царевне…» А.С. Пушкина: найдены общие праиндоевропейские корни в словах, обозначающих основы человеческой жизни, например семейные связи; обнаружены историзмы – слова, называющие предметы или явления, помогающие реконструировать старину; проанализированы эпитеты, метафоры, сравнения, сказочные формулы, ярко выражающие авторское отношение к героям и их поступкам. Сделаны выводы о том, что языковые средства передают как общность, так и различие народов в восприятии окружающей действительности. Поэтическая форма сказок рисует народный идеал, обличает зло, определяет нравственные ориентиры народов.

Сопоставление языкового материала позволило рассмотреть проблему значения общих древних корней в немецком и русском языках, отражения в лексике исторической эпохи и народного сознания для выявления одинаковых и отличительных черт языковой картины мира обоих народов. Анализ историзмов позволил сделать вывод о том, что в Германии приоритетными являлись труд, торговля, <…> в России большое внимание уделялось защите от внешних врагов: строились в непроходимых лесах дороги, а на них выставлялись богатырские заставы, охранявшие от набегов кочевых племён. Очевидно, именно поэтому в немецкой сказке проявляется больше прагматизма, а в русской сильнее ощущается романтика душевного подвига.

Не так давно учёные считали, что успех в жизни напрямую связан с нашими интеллектуальными способностями. Чем больше человек знает и умеет, тем больше вероятность того, что он многого добьётся в жизни.

<…> оказывается, что будущие профессиональные перспективы определяются не только объёмом и качеством всего, что нам удалось узнать в школе. Как утверждают современные учёные, наполненная знаниями голова – это ещё не спасение от серьёзных жизненных неудач и провалов. Интеллектуальные способности и навыки, необходимые для последующей работы, – это всего лишь основа, фундамент. На этом фундаменте здание профессионального успеха может быть построено только в том случае, если человек обладает рядом определённых личностных качеств.

И одним из этих важнейших качеств является способность понимать окружающих, чувствовать их настроение, сопереживать им. Через сопереживание человек ощущает свою причастность к тем, кто живёт рядом с ним, участвует в том, что происходит вокруг. Следовательно, обладая способностью понимать, чувствовать и сопереживать, человек сможет поддерживать гармоничные отношения с миром, а значит, сможет добиться успеха в этом мире.

Как же развить эту способность? Психологи пришли к выводу, что помочь этому, в частности, может восприятие искусства. Человек, который получает удовольствие от живописных или скульптурных образов, чувствует красоту стиха или мелодии, ощущает ритм узора, – такой человек способен к необходимому для жизни эмоциональному переживанию.

(По материалам периодической печати)

Ахматова и Маяковский столь же враждебны друг другу, сколь враждебны эпохи, породившие их. Ахматова есть бережливая наследница всех драгоценнейших дореволюционных богатств русской словесной культуры. У неё множество предков: и Пушкин, и Баратынский, и Анненский. В ней те душевная изысканность и прелесть, <…> даются человеку веками культурных традиций. А Маяковский в каждой своей строке, в каждой букве есть порождение нынешней эпохи, в нём её верования, крики, провалы, экстазы. Предков у него никаких. За нею многовековое великолепное прошлое. Для неё высшая святыня – Россия, родина, «наша земля». Он, как и подобает революционному поэту, интернационалист, гражданин всей вселенной, равнодушен к родине, а любит всю планету, весь мир. Она – уединённая молчальница: «Как хорошо в моём затворе тёмном». Он – митинговый, весь в толпе. И если Ахматова знает только местоимение «ты», обращённое к возлюбленному и ещё к Богу, то Маяковский непрестанно горланит: «Эй вы», «вы, которые».

Она, как и подобает наследнице высокой и старой культуры, чутка ко всему еле слышимому, к еле уловимым ощущениям и мыслям. Он видит только грандиозное, глух ко всякому шёпоту, шороху.

Во всём у неё пушкинская мера. Её коробит всякая гипербола. Он без гипербол не может ни минуты.

Словом, тут не случайное различие двух – плохих или хороших – поэтов, тут две мировые стихии, два воплощения исторических сил, – пусть каждый по-своему решает, к какому из этих полюсов примкнуть, какой отвергнуть и какой любить.

(По К.И. Чуковскому)