06 Изложения. Цыбулько-2024 (ОГЭ)

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Почему человек учится? Прежде всего потому, что его мучит любознательность, инстинктивная тяга к знанию. Это внутренние побудительные причины. От природы они есть у всех, но в иных людях они развиваются, в других – заглушаются обстоятельствами.

Человек может учиться и потому, что его принуждает к учению житейское здравомыслие: не выучившись, он не сможет занять в жизни то положение, которое хотел бы занять. Это внешние побудительные причины. Они так же сильны, как внутренние. Когда внешние побуждения развивают природную любознательность, эти два двигателя делают человека невероятно способным.

Пётр I будто специально был поставлен историей к истокам нашего образования, чтобы продемонстрировать эту мысль. Ни в ком практическая потребность в знаниях и природная любознательность не проявились с такой бурной силой, как в Петре. Царь на верфях работал плотником, спускался в шахты, измерял глубину рек, переписывался с философами. Он учился каждый день жизни для того, чтобы приобретенные знания сразу претворить в дело. Он не стеснялся мелочей, ибо не стыдился учиться. Учиться – значит покорить в себе гордыню, признаться в невежестве. Этот необузданный, своенравный человек, царь, император, владелец огромных территорий и хозяин миллионов людей, не останавливавшийся ни перед чем и никого не боявшийся, лишь в одном не знал гордости – в учении, лишь перед одним послушно склонял голову – перед знанием.

(По Симону Львовичу Соловйчику)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Человек учится, поскольку он любознателен. У кого-то любознательность развивается, в других – заглушается обстоятельствами.

Иногда к учению принуждает здравомыслие: не выучившись, не займешь в жизни положение, которое хотел бы занять. Эти внешние причины так же сильны, как внутренние. Когда они развивают любознательность, эти два двигателя делают человека невероятно способным.

Потребность в знаниях отчетливо проявилась в Петре I. Царь осваивал разные профессии, чтобы знания претворить в дело, не стыдился учиться. Учиться – покорить свою гордыню. Этот своенравный царь, не останавливавшийся ни перед чем и никого не боявшийся, не знал гордости лишь в учении.

89 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Закрой глаза, прислушайся: ты услышишь мамин голос, такой знакомый, родной. Его не спутаешь ни с одним другим голосом. Даже когда станешь взрослым, всегда будешь помнить мамин голос, мамины глаза, мамины руки. 

Мама. Ты ещё не умел говорить, а она понимала тебя без слов, угадывала, что ты хочешь, что у тебя болит. Когда ты ещё не умел ходить, мама носила тебя на руках. А потом мама научила тебя говорить, ходить. Мама прочла первую книжку. Мама учила тебя видеть и открывать мир. От мамы ты узнал название птиц: воробей, ласточка, синица. Узнал, что у каждого цветка есть тоже свое имя: ромашка, василёк, иван – да – марья. На улице шёл снег. Мама протянула руку и поймала снежинку. На шерстяной варежке снежинка не таяла. Ты посмотрел и снова увидел чудо. Ты думал, что снежинка – это крохотный пушистый комочек, а она оказалась красивой, ровной звёздочкой. Первую снежинку помогла тебе увидеть мама. 

Мама всегда рядом с тобой. И всё, что ты видел, всё, что окружало тебя, как бы начиналось с мамы. Каждый день детства связан с мамой. Озабоченная и радостная, спокойная и печальная, она всегда рядом. Береги свою маму. С чего начинается Родина? Я задаю себе этот вопрос и сам отвечаю на него: Родина для каждого из нас начинается с мамы. 

(По Юрию Яковлевичу Яковлеву)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Закрой глаза: ты услышишь мамин голос. Его не спутаешь с другим. Даже повзрослев, вспоминаешь маму.

Ты не умел говорить, а мама понимала тебя, не умел ходить, а мама носила тебя на руках. Потом мама научила тебя говорить, ходить, открывать мир, прочла первую книжку. От мамы ты узнал названия птиц и цветов. Шел снег. Мама поймала снежинку. Ты увидел чудо: снежинка оказалась ровной звездочкой.

Мама всегда рядом. Все, что окружало тебя, начиналось с мамы. Все детство связано с мамой. Всегда она рядом. Береги маму. Родина начинается с нее.

87 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Я плыл из Гамбурга в Лондон на небольшом пароходе. Нас было двое пассажиров: я да маленькая обезьяна, которую один купец отправлял в подарок своему английскому компаньону. Она была привязана тонкой цепочкой к одной из скамеек на палубе, и пищала жалобно. Всякий раз, когда я проходил мимо, она протягивала мне свою чёрную холодную лапку и смотрела на меня своими грустными, почти человеческими глазенками. Я брал её лапку, и она переставала пищать и метаться.

Стоял полный штиль. Море растянулось кругом неподвижной скатертью свинцового цвета. Густой туман лежал на нём. Солнце висело тускло – красным пятном в этой мгле. Непрестанно и жалобно, не хуже писка обезьяны, звякал небольшой колокол у кормы. Изредка всплывал тюлень и, круто кувыркнувшись, уходил под едва возмущенную гладь. Капитан, молчаливый человек с загорелым сумрачным лицом, на все мои вопросы отвечал отрывистым ворчанием. Поневоле приходилось обращаться к моему единственному спутнику – обезьяне.

Я садился возле неё, она переставала пищать и опять протягивала мне лапку. Снотворной сыростью обдавал нас обоих неподвижный туман; и, погруженные в одинаковую, бессознательную думу, мы пребывали друг возле друга, словно родные. Я улыбаюсь теперь, но тогда во мне было другое чувство: все мы дети одной матери. И мне было приятно, что бедные зверёк так доверчиво утихал и прислонялся ко мне, словно к родному.

(По Ивану Сергеевичу Тургеневу)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

На пароходе пассажиров было двое: я да обезьянка, отправленная купцом в подарок компаньону. Привязанная цепочкой, она жалобно пищала. Когда я проходил, она протягивала лапку и грустно смотрела. Я брал лапку – обезьянка успокаивалась.

Стоял штиль. Туман лежал на море. Солнце висело тускло. Звякал колокол. Изредка показывался тюлень. Капитан был молчалив. Поневоле приходилось обращаться к обезьяне.

Я садился, она переставала пищать и протягивала лапку. Мы сидели задумчиво, словно родные. Я улыбаюсь теперь, но тогда я чувствовал, что все мы братья. Было приятно, что зверек доверчиво прислонялся ко мне, словно к родному.

89 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Что составляет содержание творчества Александра Сергеевича Пушкина? Почти всегда любовь и дружба, как чувства, наиболее присущие поэту и бывшие непосредственным источником счастья и горя всей его жизни. Он ничего не отрицает, ничего не проклинает, на всё смотрит с любовью и благословением. Самая грусть его, несмотря на её глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна, она смиряет муки души и целит раны сердца.

Общий колорит поэзии Пушкина, и в особенности лирической, – внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность. К этому прибавим мы, что если всякое человеческое чувство уже прекрасно по тому самому, что оно человеческое, а не животное, то у Пушкина всякое чувство ещё прекрасно как чувство изящное. Мы здесь разумеем не поэтическую форму, которая у Пушкина всегда в высшей степени прекрасна. Нет, каждое чувство, лежащее в основании любого eгo стихотворения, изящно, грациозно и виртуозно само по себе. Это не просто чувство человека, но чувство человека-художника, человека-артиста.

Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, благоуханное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. В этом отношении, читая его творения, можно превосходным образом воспитать в себе человека, и такое чтение особенно полезно для молодых людей обоего пола. Ни один из русских поэтов может быть столько, как Пушкин, воспитателем юношества, образователем юного чувства.

(По Виссарио́ну Григорьевич Бели́нскому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Каково содержание творчества Пушкина? Любовь и дружба – чувства, бывшие источником счастья и горя его жизни. Он ничего не отрицает, не проклинает, на все смотрит с любовью и благословением. Грусть его светла, она лечит душу.

Колорит поэзии Пушкина – внутренняя красота и гуманность. У Пушкина всякое чувство изящно. Каждое чувство, лежащее в основании eгo стихотворения, грациозно само по себе. Это чувство человека-художника, человека-артиста.

Есть что-то прекрасное во всяком чувстве Пушкина. Читая его творения, воспитываешь в себе человека, такое чтение особенно полезно для молодых людей. Среди русских поэтов Пушкин – лучший воспитатель юношества.

89 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Дама принесла мне маленький томик в переплёте синего сафьяна. Это были поэмы Александра Сергеевича Пушкина. Я прочитал их все сразу, охваченный тем жадным чувством, которое испытываешь, попадая в невиданно красивое место: всегда стремишься обежать его сразу. Так бывает после того, как долго ходишь по моховым кочкам болотистого леса и неожиданно развернётся пред тобой сухая поляна, вся в цветах и солнце. Минуту смотришь на неё, очарованный, а потом счастливо обежишь всю, и каждое прикосновение ноги к мягким травам плодородной земли тихо радует.

Пушкин до того удивил меня простотой и музыкой стиха, что долгое время проза казалась мне неестественной и читать её было неловко. Пролог к «Руслану и Людмиле» напоминал мне лучшие сказки бабушки, чудесно сжав их в одну, а некоторые строки изумляли меня своей чеканной правдой.

«Там, на неведомых дорожках, следы невиданных зверей», – мысленно повторял я чудесные строки и видел эти очень знакомые мне, едва заметные тропы, видел таинственные следы, которыми примята трава, ещё не стряхнувшая капель росы, тяжёлых, как ртуть. Полнозвучные строки стихов запоминались удивительно легко, украшая празднично всё, о чём говорили они. Это делало меня счастливым, жизнь мою - лёгкой и приятной, стихи звучали, как благовест новой жизни. Какое это счастье - быть грамотным!

(По Максиму Горькому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Я прочитал поэмы Пушкина все сразу, охваченный чувством, которое испытываешь, попадая в красивое место: стремишься обежать его сразу. Так бывает, когда долго ходишь по лесу и неожиданно попадаешь на поляну.

Пушкин удивил меня простотой стиха, потом проза казалась неестественной и трудной для чтения. Пролог к «Руслану и Людмиле» напоминал сказки бабушки, а некоторые строки изумляли чеканной правдой.

Я повторял чудесные строки, представлял то, что в них описано, запоминал, и это украшало все, о чем говорили они. Это делало меня счастливым, жизнь – приятной. Быть грамотным – счастье!

85 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Художественное время – это время, которое воспроизводится и изображается в художественном произведении. Именно исследование этого художественного времени имеет наибольшее значение для понимания эстетической природы словесного искусства. При этом художественное время – явление самой художественной ткани произведения, подчиняющее своим художественным задачам и грамматическое время, и философское его понимание писателем.

Художественное время, в отличие от времени объективно данного, использует многообразие восприятия времени. Ощущение времени у человека, как известно, крайне субъективно. Оно может тянуться и может бежать. Мгновение может остановиться, а длительный период промелькнуть. Художественное произведение делает это субъективное восприятие времени одной из форм изображения действительности. Вместе с тем автором используется и объективное время.

Время в художественной литературе воспринимается благодаря связи событий – причинно-следственной или психологической, ассоциативной. Перед нами не столько разворачиваются календарные отсчёты, сколько приобретает значение соотнесённость событий. События в сюжете предшествуют друг другу и следуют друг за другом, выстраиваются в сложный ряд, и благодаря этому читатель способен замечать время в художественном произведении, даже если о времени в нем ничего специально не говорится. Где нет событий - нет времени.

(По Дмитрию Сергеевичу Лихачёву)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Художественное время воспроизводится в произведениях. Его исследование важно для понимания искусства. Оно подчиняет своим художественным задачам многое в произведении.

Художественное время, в отличие от объективного, использует многообразие восприятия времени. Человек ощущает время субъективно. Оно может тянуться или бежать. Художественное произведение делает такое восприятие формой изображения действительности. Но автором используется и объективное время.

Время в литературе воспринимается благодаря разной связи событий. Это скорее не календарные отсчеты, а соотнесенность событий, выстраивающихся в сложный ряд. Благодаря этому читатель замечает время в произведении, даже если о нем не говорится. Нет событий – нет времени.

89 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Если спросить любых десять человек, кто такие Колумб, Коперник и Коменский, то, наверное, десять из десяти скажут о первых двух и лишь несколько человек – о третьем. Между тем Ян Амос Коменский сделал для человечества не меньше, чем прославленные мореход и астроном. Он открыл педагогический материк, который обживают до сих пор, и перевернул все традиционные педагогические представления.

Ян Амос Коменский жил в XVII веке. Сын чешского мельника сумел окончить школу, академию и университет, сделаться священником и учителем. В сорок лет он издал свою «Великую дидактику» – книгу, название которой могло бы показаться нескромным, если бы оно в такой степени не отвечало истине: это действительно великая книга.

Всё, что мы видим в современной школе: урок, класс, каникулы, коллективная работа в классе, – ввёл Коменский. Он учил, что науку надо не вдалбливать, а объяснять, идя от простого к сложному, повторяя один и тот же материал и постепенно усложняя его. До Коменского наука попадала к ученикам в виде набора фактов и сведений, которые просто приходилось зубрить. На учителе не лежало никакой ответственности за то, как он преподаёт. Коменский был уверен, что из всякого ребёнка можно сделать человека, если школа будет не пугалом для учеников и застенком для умов, а мастерской человечности.

(По Симону Львовичу Соловейчику)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Не все знают Я. А. Коменского, многое сделавшего для человечества. Он реформировал педагогику.

Коменский жил в XVII веке. Сын чешского мельника окончил университет, сделался священником и учителем, издал «Великую дидактику» – действительно великую книгу.

Принципы современной школы введены Коменским, учившим, что в науке надо идти от простого к сложному, повторяя и усложняя материал. До Коменского наука попадала к ученикам в виде сведений, которые приходилось зубрить. Учитель не отвечал за качество преподавания. Коменский утверждал, что любого ребенка можно сделать человеком, если школа будет мастерской человечности.

80 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Весна, бесспорно, самое лучшее и самое поэтическое время года, о чём писано и переписано поэтами всех стран и народов. Но едва ли где-нибудь весна так хороша, как на далёком, глухом севере, где она является поразительным контрастом сравнительно с суровой зимой. Притом южная весна наступает исподволь, а на севере она, наоборот, производит быстрый и стремительный переворот в жизни природы.

С ясного голубого неба льются потоки животворящего света, земля торопливо выгоняет первую зелень, бледные северные цветочки смело пробиваются через тонкий слой тающего снега. Прибавьте к этому освежённую глянцевую зелень северного леса, весёлый птичий гам и трудовую возню, какими оглашаются и вода, и лес, и поля, и воздух. Это величайшее торжество той великой силы, которая неудержимо льется с голубого неба, каким-то чудом претворяясь в зелень, цветы, аромат, звуки птичьих песен, и всё кругом наполняет удесятерённой, кипучей деятельностью.

Я люблю этот великий момент в бедной красками и звуками жизни северной природы, когда смерть и немое оцепенение зимы сменяется кипучими радостями короткого северного лета. Именно такой апрельский день смотрел в окна моей комнаты, когда я проснулся на Каменке: весна гудела на улице, точно в воздухе катилось какое-то громадное колесо.

(По Дмитрию Наркисовичу Мамину-Сибиряку)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Весна – прекрасна и поэтична, о чем писали многие поэты. Но особенно она хороша на далеком севере, где поразительно отличается от суровой зимы. Южная весна наступает исподволь, а северная производит быстрый переворот природе.

С неба льются потоки света, появляется первая зелень, бледные северные цветочки пробиваются через слой снега, птицы поют. Это торжество великой силы. Все наполняет кипучей деятельностью.

Я люблю время, когда смерть и немое оцепенение зимы сменяется кипучими радостями короткого северного лета. Однажды я проснулся на Каменке: весна гудела, точно в воздухе катилось громадное колесо.

85 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Если бы природа могла чувствовать благодарность к человеку за то, что он проник в её тайную жизнь и воспел её красоту, то прежде всего эта благодарность выпала бы на долю писателя Михаила Михайловича Пришвина.

Михаил Михайлович – это было имя для города. А в тех местах, где Пришвин был у себя дома, – в сторожках объездчиков, в затянутых туманом речных поймах, под тучами и звёздами полевого русского неба,

— звали его просто Михалычем. И, очевидно, огорчались, когда этот удивительный, запоминавшийся с первого взгляда человек исчезал в городах, где только ласточки, гнездясь под железными крышами, напоминали ему о просторах его родины.

Жизнь Пришвина – доказательство того, что человек должен всегда стремиться жить по призванию, по велению своего сердца. В таком образе жизни заключается величайший здравый смысл, потому что человек, живущий в полном согласии со своим внутренним миром, всегда созидатель и художник. Мы глубоко благодарны Пришвину за радость каждого нового дня, что синеет рассветом и заставляет молодо биться сердце. Мы знаем, что солнечный луч обязательно прорвётся сквозь туман и этот лист сказочно загорится под ним лёгким чистым золотом, как загораются для нас рассказы Пришвина – такие же лёгкие, простые и прекрасные, как этот лист.

(По Константину Георгиевичу Паустовскому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Если бы природа благодарила за проникновение в ее тайную жизнь и воспевание красоты, то прежде всего благодарность относилась бы к М. М. Пришвину.

Михаил Михайлович – имя для города, вдали от которого его звали Михалычем и огорчались, когда этот удивительный человек исчезал в городах, где только ласточки напоминали о просторах родины.

Пришвин доказывает необходимость жизни по призванию. В этом заключается здравый смысл, поскольку живущий так человек – созидатель. Мы благодарны Пришвину за радость нового дня. Мы знаем, что солнце обязательно прорвется сквозь туман и лист загорится золотом, как загораются рассказы Пришвина.

87 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Чтение для русского народа всегда было особенным занятием, а книга – лучшей школой. Наш народ – это читатель по преимуществу. Равно есть и другие народы, для которых то же значение, что для русских чтение, представляют музыка, зрелища или живопись.

В книгах наши писатели развили, вырастили русский язык, а мы его усвоили от них путём чтения. И это имеет совершенно исключительное значение, потому что наш язык не есть механический набор разнообразных слов – он есть сама мысль и само чувство, создаваемое посредством слов. Слов в языке должно быть много для осуществления мысли, и они должны быть достаточно податливы, пластичны для формирования живой, движущейся мысли, и, наконец, надо уметь пользоваться комплексом всех слов, чтобы наша мысль, зародившаяся вначале, может быть, как смутное ощущение, была исполнена в слове с изобразительной точностью.

Все это нужно не только для того, чтобы нас поняли другие, чтобы возможно стало общение людей, – это нужно для происхождения мысли. Лишь слово образует мысль, оно есть её существование. Невыразимая или невыраженная мысль не есть мысль, она будет только движением чувства, быстро исчезающим без следа, потому что она не стала словом. Слово же есть плоть мысли, бесплотной мысли существовать не может.

(По Андрею Платонову)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Чтение для русских – особенное занятие, книга – лучшая школа. Наш народ – читатель. Есть народы, для которых такое значение представляют другие виды искусства.

Писатели развили русский язык, усвоенный нами путем чтения. Это важно, потому что язык не набор слов, а мысль, чувство, создаваемое словами. Для осуществления мысли нужно много пластичных слов, надо пользоваться всеми словами, чтобы зародившаяся мысль была выражена точно.

Это нужно, чтобы нас поняли другие, чтобы мыслить. Лишь слово образует мысль. Невыраженная мысль будет только чувством, исчезающим бесследно. Слово – плоть мысли, бесплотной мысли существовать не может.

86 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Подлинный воспитатель редко говорит своим питомцам: будьте хорошими. Доброту его души воспитанники чувствуют в глубокой правдивости и искренности. Подлинная доброта – это правдивость. Она далеко не всегда бывает приятной. Часто правда бывает горькой, тревожной, в ней – огорчение и обида. Но самая горькая правда утверждает в душе ребенка стремление быть хорошим, потому что доброта по самой своей природе никогда не унижает человеческого достоинства.

Великий русский педагог Константин Ушинский писал, что мы можем сильно любить человека, с которым постоянно живём, и не ощущать этой любви, пока какое-нибудь несчастье не покажет нам всю глубину нашей привязанности. Одна из определяющих черт педагогической культуры – это чувство привязанности к детям.

Мастерство воспитания заключается в том, что каждое обращение воспитателя к своему ученику является в конечном счёте побуждением к труду души. Чем тоньше и нежнее это побуждение, тем больше силы, исходящие из глубин души, тем в большей мере становится маленький человек воспитателем самого себя. Никакой воспитатель не может утвердить в душе ребёнка хорошее, если сам ребенок не стремится к этому. Но это стремление есть только там, где коллектив и воспитатель видят в ребёнке прежде всего его личные достоинства. И тогда ребенок прилагает все усилия для того, чтобы стать еще лучше.

(По Василию Александровичу Сухомлинскому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Подлинный воспитатель редко советует быть хорошим. Доброта чувствуется в искренности. Доброта – это правдивость. Она часто горька, тревожна, что утверждает стремление ребенка быть хорошим, поскольку доброта не унижает достоинства.

Педагог К. Ушинский писал, что мы можем любить близкого, не ощущая этого, но несчастье показывает глубину нашей привязанности. Чувство привязанности к детям важно для педагогики.

Мастерство заключается в побуждении воспитателем ученика к труду души. Если побуждение нежно, ребенок становится воспитателем самого себя. Нельзя утвердить хорошее в ребенке, не стремящемся к этому. Надо видеть его личные достоинства, тогда ребенок старается стать лучше.

88 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Родина. Что скажет о ней дитя её, что откроет – не откроет чужой, прохожий человек. И то, что увидит чужой, не знает рождённый на ней. Пройди по Руси, и русский народ ответит тебе душой. Но пройди с душой страдающей – и тогда ответит он на все сокровенные вопросы, о которых только думало человечество с начала сознания.

Моё чувство родины исходит от слова, которое унаследовал я через мать мою от русского народа, – это наследство и есть моя родина. Но в любви своей к русскому слову я приложил много своего личного труда, и как бы я мало ни сделал, но в меру моего таланта и усердия оно представляет собой нечто отличное от всего полученного мною наследства.

В основу своего писательского дела я положил чувство прекрасного, потому что красота есть пища души. Какая благоговейная святыня бывала в душе, когда видел первую иглу травы, прокалывающую слой прошлогодней листвы, или первую пушинку снега, слетающую к ногам при наступлении зимы! От многих дел у человека почти ничего не остаётся. Остаётся только бескорыстная радость жизни: было хорошо, есть что вспомнить и поблагодарить кого-то за это.

(По Михаилу Михайловичу Пришвину)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Местный и чужой человек скажут о родине разное. Пройди по Руси, и народ ответит душой. Пройди, страдая, и ответит он на сокровенные вопросы человечества.

Мое чувство родины унаследовано от народа. В любви к русскому слову я приложил много личного труда и в меру таланта и усердия оно отличается от моего наследства.

В основу писательского дела я положил чувство прекрасного, потому что красота – пища души. Душа благоговела, когда видел первую траву или первую снежинку! От многих дел у человека не остается почти ничего, кроме радости: было хорошо, чувствуешь благодарность за воспоминания.

90 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Впервые я увидел Сергея Александровича Есенина в Петербурге в 1914 году. Он показался мне мальчиком пятнадцати-семнадцати лет. Кудрявенький и светлый, в голубой рубашке, в нарядных сапогах, очень напомнил открытки, изображающие боярских детей.

Было лето, душная ночь, мы шли сначала по Бассейной, постояли на мосту, глядя в чёрную воду. Не помню, о чём говорили. Есенин вызвал у меня неяркое впечатление скромного и несколько растерявшегося мальчика, который сам чувствует, что не место ему в огромном Петербурге. Такие чистенькие мальчики – жильцы тихих городов. Там видишь их приказчиками в торговых рядах, подмастерьями столяров, танцорами и певцами в трактирных хорах, а в самой лучшей позиции – детьми небогатых купцов. Позднее, когда я читал его размашистые, яркие, удивительно сердечные стихи, не верилось мне, что пишет их тот самый картинно одетый мальчик, с которым я стоял ночью на мосту.

Через шесть-семь лет я увидел Есенина в Берлине. От кудрявого, игрушечного мальчика остались только очень ясные глаза, да и они как будто выгорели на каком-то слишком ярком солнце. Беспокойный взгляд их скользил по лицам людей изменчиво. Да и весь он встревожен, рассеян, как человек, который забыл что-то важное.

(По Максиму Горькому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Впервые я увидел Есенина в Петербурге в 1914 году. Он казался мальчиком, напоминал открытки, изображающие боярских детей.

Мы шли и разговаривали. Есенин показался мне скромным, чувствующим, что не место ему в Петербурге. Таких мальчиков в городе видишь приказчиками, подмастерьями, танцорами и певцами, в лучшем случае – детьми небогатых купцов. Читая стихи, я не верил, что пишет их тот мальчик.

Позже я увидел Есенина в Берлине. От мальчика остались только ясные глаза, да и они будто выгорели. Беспокойный взгляд скользил по лицам. Весь он встревожен, рассеян, как человек, забывший что-то важное.

88 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Кабинет в ялтинском доме у Антона Павловича Чехова был небольшой, шагов двенадцать в длину и шесть в ширину, скромный, но дышавший какой-то своеобразной прелестью. Прямо против входной двери – большое квадратное окно в раме из цветных жёлтых стёкол. С левой стороны от входа – письменный стол, а за ним маленькая ниша с турецким диваном. С правой стороны – камин. На стенах портреты Толстого, Григоровича, Тургенева.

Всегда бывает так: познакомишься с человеком, изучишь его наружность, походку, голос, манеры и всё-таки всегда можешь вызвать в памяти его лицо таким, каким его видел в самый первый раз. Так и у меня после нескольких лет знакомства с Антоном Павловичем сохранился в памяти тот Чехов, каким я его увидел впервые. Показался он мне тогда почти высокого роста, худощавым, несколько суровым на вид.

Но спустя несколько часов я увидел совсем другого Чехова – именно того Чехова, которого никогда не могла уловить фотография и которое, к сожалению, не понял и не прочувствовал ни один из писавших с него портреты художников. Я увидел прекрасное и тонкое, самое одухотворённое человеческое лицо, какое только мне приходилось встречать в моей жизни.

(По Александру Ивановичу Куприн)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Кабинет в ялтинском доме А. П. Чехова был небольшой, скромный, прелестный. Против двери – окно в раме из желтых стекол. Слева от входа – стол, за ним – диван. Справа – камин. На стенах портреты писателей.

Познакомишься с человеком, изучишь его и все-таки можешь вспомнить его таким, каким видел впервые. У меня после нескольких лет знакомства сохранился в памяти тот Чехов, которого я увидел впервые. Показался он мне тогда достаточно высоким, худощавым, суровым.

Позже я увидел другого Чехова, которого не могли уловить фотографы и художники: самое прекрасное, тонкое, одухотворенное лицо, какое встречалось в моей жизни.

89 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Плавая матросом на большом океанском пароходе, отстаивая ночную вахту, не раз любовался я звёздным небом. Мы подходили к Гибралтару. Тихо плескались о борта парохода лёгкие волны. В воде играли дельфины. Море было спокойно, светилось. Дельфины резвились, и за ними рассыпался в воде дождь светящихся лёгких искр.

Над пароходом, двигавшимся в ночи с потушенными огнями, над его мачтами высилось звёздное чистое небо. И ещё никогда не охватывало меня с такою силою счастье свободного бытия. Мне хотелось петь и плясать, как плясали в воде у носа корабля резвые дельфины.

Некогда моряки находили свой путь в океане по звёздам. Звёзды указывали путь и первобытным путникам в необитаемых людьми пустынях. По звёздам узнавали время, волхвы и кудесники предсказывали людям их жизненный путь и судьбу, составляли гороскопы. Солнцу и звёздам поклонялись далёкие наши предки. Давным-давно миновали те времена, но и поныне звёздное небо возбуждает в душе человека особенное, музыкальное чувство. Я помню отражающие звёздный свет глубокие снежные сугробы, вспоминаю море, ночёвки в высоких горах Кавказа, давние охотничьи ночлеги, когда над вершинами тёмного леса мерцает таинственный звёздный свет. Звёзды являются мне и в моих сновидениях, я просыпаюсь с радостным чувством давно минувшей молодости, и это чувство долго меня не покидает.

(По Ивану Сергеевичу Соколову-Микитову)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Плавая матросом на пароходе, любовался я звездами. Тихо плескались волны. Спокойное море светилось. Дельфины резвились, за ними рассыпались светящиеся искры.

Над темным пароходом высилось звездное небо. Раньше меня не охватывало такое счастье свободного бытия. Хотелось петь и плясать, как дельфины.

Некогда путешественники ориентировались по звездам. По звездам узнавали время, кудесники предсказывали судьбу. Предки поклонялись солнцу и звездам. Миновали те времена, но и поныне небо возбуждает особенное чувство. Помню отражающие звездный свет сугробы, море, ночевки на Кавказе, охотничьи ночлеги и таинственные звезды над лесом. Увидев во сне звезды, я радуюсь.

89 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Получил твоё письмо, сын. Наконец начались твои занятия. Ты с восторгом пишешь о богатых кабинетах по радиофизике. Меня радует, что ты утверждаешься в своём призвании. Если ты уверен, что радиофизика – твоё любимое дело, и жизнь подтвердит это, значит, ты будешь счастливым человеком.

Но призвание – это не что-то приходящее к человеку извне. Если бы в средней школе ты не сидел над схемами радиоприёмников, если бы не трудился – вряд ли появилось бы это призвание. Призвание – это маленький росточек таланта, превратившийся в крепкое, могучее дерево на благодатной почве трудолюбия. Без трудолюбия, без самовоспитания этот маленький росток может засохнуть на корню.

Найти своё призвание – это источник счастья. Есть у Марка Твена интересный рассказ. В нём говорится: на «том» свете нет ни ангелов, ни святых, ни божественного ничегонеделания, а живут люди в раю такой же трудовой жизнью, как и на грешной земле. Отличается рай от земли только одним: там каждый занимается делом по своему призванию. Писатель, надоевший читателям нудными романами, находит своё истинное призвание в профессии токаря. Человек, случайно попавший в педагоги, всю жизнь мучивший и себя, и учеников, оказывается прекрасным бухгалтером. Я не один раз перечитывал этот замечательный рассказ. Хорошо было бы добиться такого положения уже на «этом» свете!

(По Василию Александровичу Сухомлинскому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Получил твое письмо, сын. Начались занятия. Ты с восторгом описываешь кабинеты радиофизики. Радует, что ты утверждаешься в призвании. Если уверен, что радиофизика – твое дело, и жизнь подтвердит это, ты будешь счастливым.

Но призвание не приходит извне. Если бы в школе ты не сидел над схемами радиоприемников, вряд ли появилось бы призвание. Это талант, развивающийся на почве трудолюбия.

Найти призвание – счастье. Марк Твен писал, что рай отличается от земли только одним: там каждый занимается делом по призванию. Скучный писатель становится токарем. Плохой педагог – бухгалтером. Хорошо было бы добиться этого в жизни!

90 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Как часто, должно быть, думал Антон Павлович Чехов о будущем счастье человечества, когда по утрам на своей ялтинской даче молчаливо подрезал розы, ещё влажные от росы, или внимательно осматривал раненный ветром молодой побег. И сколько было в этой мысли кроткого, мудрого и покорного самозабвения!

Нет, это не была заочная жажда существования, идущая от ненасытимого человеческого сердца и цепляющаяся за жизнь. Это была тоска исключительно тонкой, прелестной и чувствительной души, непомерно страдавшей от ужаса и темноты современных будней. И потому-то под конец его жизни, когда пришла к нему огромная слава, он не замкнулся в недостижимости холодного величия, не впал в пророческое учительство. Нет, вся сумма его большого и тяжёлого житейского опыта, все его огорчения, скорби, радости и разочарования выразились в этой прекрасной, тоскливой, самоотверженной мечте о грядущем, близком, хотя и чужом счастье.

И потому-то Чехов с одинаковой любовью ухаживал за цветами, точно видя в них символ будущей красоты, и следил за новыми путями, пролагаемыми человеческим умом и знанием. Он с удовольствием глядел на новые здания оригинальной постройки и на большие морские пароходы, живо интересовался всяким последним изобретением в области техники и не скучал в обществе специалистов. Писатель верил в то, что грядущая, истинная культура облагородит человечество.

(По Александру Ивановичу Куприну)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Наверное, часто думал А. П. Чехов о будущем счастье человечества, когда работал в саду. Сколько было в этом мудрости, покорности, самозабвения!

Это была тоска души, страдавшей от ужаса будней. Поэтому, став знаменитым, он не замкнулся в недостижимости величия, не впал в пророческое учительство. Его жизненный опыт выразился в мечте о счастье.

Поэтому Чехов с одинаковой любовью ухаживал за цветами и следил за развитием человечества. Он с удовольствием глядел на новые здания и пароходы, интересовался техникой, не скучал в обществе специалистов. Писатель верил, что грядущая культура облагородит человечество.

85 слов

ОРИГИНАЛ ТЕКСТА:

Людей всегда мучают разнообразные сожаления – большие и малые, серьёзные и смешные. Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени. Действительно, не успеешь оглянуться, как уже проходит лето, которое почти у всех людей связано с воспоминаниями детства. Не успеешь опомниться, как уже блекнет молодость. А между тем ты ещё не увидел и сотой доли того очарования, какое жизнь разбросала вокруг.

Свои сожаления есть у каждого дня, а порой и у каждого часа. Наряду с самым сильным сожалением о быстротечности времени есть ещё одно, липкое, как сосновая смола. Это сожаление о том, что не удалось (да, пожалуй, и не удастся) увидеть весь мир в его ошеломляющем и таинственном разнообразии. Да что там весь мир! На знакомство даже со своей страной не хватает времени.

Я перебираю в памяти места, какие видел, и убеждаюсь, что видел мало. Но это не так уж страшно, если вспоминать увиденные места не по их количеству, а по их свойствам, по их качеству. Можно, даже сидя всю жизнь на одном клочке, увидеть необыкновенно много. Всё зависит от нашей пытливости и остроты глаза. Ведь всем известно, что в самой малой капле отражается калейдоскоп света и красок, вплоть до множества оттенков зелёного цвета в листьях бузины или черёмухи, липы или ольхи.

(По Константину Георгиевичу Паустовскому)

ВАРИАНТ СЖАТОГО ИЗЛОЖЕНИЯ:

Люди всегда сожалеют. Сильнейшее сожаление вызывает стремительность времени. Быстро проходит лето, связанное с детством. Быстро блекнет молодость. А ты еще не увидел всего очарования жизни.

Поводы для сожаления возникают постоянно. Еще одно сожаление – о том, что не увидел весь мир или хотя бы всю страну.

Я вспоминаю увиденные места и убеждаюсь, что видел мало. Вспоминать места надо не по количеству, а по качеству. Можно, сидя всю жизнь на одном клочке, увидеть много. Все зависит от нас. Известно, что в капле отражаются краски, вплоть до оттенков зеленого в листьях.

88 слов